Женщин в погонах тоже надо защищать. Особенно красивых

За три года службы в бригаде я постарался максимум должностей кодировщиков в дивизионах укомплектовать женщинами-военнослужащими. Они более аккуратны, нежели солдаты-срочники, исполнительны, внимательны. От них можно не ждать тех неприятностей и неожиданностей, какие обычно бывают со стороны солдат. К сожалению, бывают такие неожиданности, каких уж точно никогда не может быть от мужиков.

Так уж получилось, что все мои кодировщицы были молодыми, очень красивыми девушками. Все они были замужем за офицерами, как правило, служившими в этих же дивизионах. Обучены девочки были достаточно хорошо, никаких нареканий и претензий по службе у меня к ним не было. Раз в месяц они приезжали в штаб бригады вместе с командованием своих дивизионов на подведение итогов. Отцы-командиры и все штабные офицеры собирались в актовом зале, подводили итоги за прошедший месяц. Мы же, то есть я и все мои кодировщики, в том числе девчата и солдаты срочной службы собирались у меня в кабинете. Подводились свои итоги, ставились задачи, отмечались успехи, промахи. Наши штабные офицеры делали вид, что завидовали мне: пока они слушают скучный доклад и получают ценные указания, я провожу время в обществе симпатичных барышень. Ну, как говорится, кто на кого учился.

Вот в один из таких приездов-совещаний я подметил, что одна из моих подопечных из седьмого зенитно-ракетного дивизиона, до этого весёлая и жизнерадостная девушка, какая-то грустно-задумчивая и рассеянная. Может заболела, или в семье что-то не так? Аккуратно поинтересовался. Ответила, что она здорова и у неё, дескать, всё нормально. Ну нормально, так нормально. Не лезть же человеку в душу. Может она с мужем поссорилась. Мужа её я немного знал, нормальный парень, без заскоков.

Но когда через месяц она приехала получать в секретной части и у меня в отделении нужные для работы документы, я уже основательно встревожился. Женщина явно с лица спала. Ну не может обычная семейная ссора длиться так долго. Что-то тут не так. Попробовал аккуратно выяснить, но наткнулся на дежурные фразы о том, что у неё всё нормально. Какое уж там нормально, когда у неё круги под глазами. Пребывать в неизвестности и ждать неизвестно чего при нашей работе – последнее дело. Я решил зайти с другой стороны.

Попросив Ирину, так звали мою кодировщицу, посидеть у меня в кабинете, я прошёл в секретную часть. Заведовала секретной частью тоже женщина, Оля, с которой у меня за несколько лет совместной службы сложились достаточно хорошие и доверительные деловые отношения. Отведя Олю в сторонку, я поделился с ней своими наблюдениями и опасениями относительно моей кодировщицы и попросил: «Оль, пригласи-ка ты Ирину к себе домой на чашку кофе. Как раз скоро обеденный перерыв. Поговори с ней по душам. Чувствую, у неё какие-то серьёзные проблемы, о которых она мне как начальнику и мужику говорить не хочет. Тебе как женщине она скорее раскроется». Оля тут же согласилась. Я вернулся в кабинет, а вскоре к нам заглянула наша секретчица, тепло поздоровалась с Ириной, перекинулась с той парой фраз и пригласила вместе пообедать. С тем и расстались.

А после обеда теперь уже Оля отозвала меня в сторону и рассказала то, о чём ей поведала наша гостья из дивизиона. История стара и банальна как этот мир. Оказывается на неё положил глаз командир дивизиона, молодой холостяк. И начал так обхаживать женщину, что пыль столбом. Ирина, как верная жена, не признающая походов налево, стояла как стойкий оловянный солдатик, не поддаваясь на все ухищрения новоявленного ухажёра. Не получив желаемого мытьём, наш Казанова приступил к катанью. Начал прессовать Ирину по службе, придираться без всякого повода, усиленно стал отравлять жизнь её мужу. В общем, вёл себя не по-офицерски. Понятное дело, всё это, длившееся, оказывается, уже не один месяц, напрочь выбило бедную женщину из колеи. Я, конечно, разозлился. Своих подопечных я никогда и никому в обиду не давал. Не дам и сейчас.

Вернувшись в свой кабинет, где меня ждала Ирина, я сказал: «Ира, я подъеду в ваш дивизион через несколько дней. Ничего особенного, просто плановая проверка. Постарайся, чтобы у тебя в делах был полный порядок». И добавил уже со смыслом, чтобы женщина поняла, что мне кое-что известно и сидеть сложа руки я не намерен. «Мне не нравится атмосфера, которая сложилась по некоторым вопросам у вас в подразделении. Я намерен разобраться. Работай спокойно. Всё будет в порядке». Ирина кивнул головой, но, видимо, не очень поверила мне.

К визиту в дивизион я подготовился основательно. Оценив ситуацию, я понял, что воевать против дивизионного царька только своими силами будет сложновато. Поэтому к операции «спасение рядовой Ирины» я подключил нашего особиста. Пришлось поделиться с ним информацией. Как выяснилось, он уже был в курсе, так что ничего нового я ему не сообщил.

Нагрянули вдвоём без предупреждения. Особист тряхнул дивизион со своей стороны, я со своей. Нашёл кучу недостатков, способных осложнить надолго и всерьёз жизнь и службу любому командиру дивизиона, какие бы заслуги в прошлом у него ни были. Особист высказал командиру дивизиона свой реприманд за всё хорошее. А потом у меня состоялся приватный разговор с местным воинским начальником.
– Василий Фёдорович, дела в вашем дивизионе по вопросам обеспечения сохранения государственной тайны на удручающе низком уровне.

Смотрите сами. Я стал перечислять все дела наши скорбные, выявленные нарушения, недостатки и возможные их последствия. В том числе для него как командира, допустившего такой бардак.
– Ваша кодировщица делает всё от неё зависящее, старается, подсказывает вам как надо действовать. И как вы на это реагируете? До меня дошли очень веские сигналы о вашей «помощи» ей. Я бы мог это понять, будь я просто мужиком. Но я никогда не пойму и не приму всё это как начальник восьмого отделения, отвечающий за своих подчинённых. Моё последнее слово такое: если всё это безобразие не прекратится сегодня же, я пойду со всей этой информацией к начальнику политотдела бригады, выложу всё как на духу и добьюсь перевода офицера (имеется в виду мужа Ирины) в другой дивизион. Меня поддержат. Само собой жена офицера поедет с ним. Останетесь без кодировщика. А со своей стороны я доложу по инстанции все результаты сегодняшней проверки. Вы, кажется, собираетесь в академию? Сомневаюсь, что вас захотят туда принять с такими «успехами». Да и политотдел скажет своё слово. Пока же я в знак доброй воли оставляю в журнале контроля сокращённую запись о результатах сегодняшней проверки и смягчённые выводы. Дальнейшее зависит от вас.

На том и распрощались. Через пару недель приехавшую в бригаду Ирину было не узнать. Красивая, цветущая женщина. Как будто крылья выросли у человека. Меня она одарила таким взором, какой дорогого сто́ит.